Я тут недавно рассказ перепечатывал, переделывал. Старый и Новый варианты вылаживаю
Новый вариант:
----------------------------------------------
Сияние жизни
...Предзакатное солнце, казалось, нарочно налилось кровью, торжествуя над маленьким человеком. Каменные хребты возвышались над ним, и красный диск, утопая и появляясь вновь из-за горных вершин, дразнил его своими последними лучами. Человек усмехнулся и тотчас поморщился, неровно задышав. Он закрыл глаза и дождался, пока боль утихла, стала опять терпимой...
Горник не чувствовал ног, и в этом был даже плюс: он не чувствовал свои переломы и раздробленные кости. Но кровь исправно сочилась из ран, делая человека слабее с каждым часом, минутой и секундой. Жизнь постепенно покидала его.
Но горник пытался бороться: и поэтому он полз обратно в глубь пещеры, замирая каждый раз, когда неловкое движение озаряло его рассудок вспышкой боли... И двигался дальше, превозмогая слабость и, от злости на свою беспомощность, даже находя удовольствие в ней. Как будто боль была знаком того, что он ещё жив...
Там, в глубине пещеры, было его невольное убежище. Две мёрзлые ночи человек провёл здесь, сжигая ставшие ненужными вещи. Человек с тоской посмотрел на осколки рации, которую он, отчаявшись починить, швырнул в стену...
Сумрак вместе с холодом проникал в пещеру. Человек с трудом опёрся на стену, но, почувствовав острую боль в позвоночнике, сполз на землю. Он кое-как плотнее запахнул куртку, понимая, что она не поможет ему всю ночь... Горник посмотрел на рюкзак и несколько бурых тряпок, оставшихся от перевязок... Хоть немного, но тепло должно быть...
Пересилив желание оставить всё, как есть, человек подобрался к сумке и, засунув в неё ещё мокрые от крови тряпки, поджёг её. Поначалу он пытался контролировать огонь, чтобы его хватило подольше, но когда яркое пламя начало плясать на зелёной водонепроницаемой ткани, горник понял, что уже бесполезно... Он подобрал ноги и свернулся калачиком возле импровизированного костра. Человек глядел на огонь, отбрасывавший тусклые, оранжевые блики на стены, и долгожданное тепло сморило его...
...Человек очнулся от озноба, сковавшего всё его тело – сквозняк от входа в пещеру вытягивал из него последнее. От рюкзака остался лишь тёмный остов. Дрожащей рукой горник дотронулся до него и, ощутив холод, отдёрнул пальцы от металла. Он попытался расслабиться, чтобы кровь лучше доходила до органов, согревая таким образом тело, но почему-то сам организм сопротивлялся его воле. Внутри словно что-то вибрировало – и когда его грудь была в покое, то вибрация передавалась на руки, заставляя их дрожать как крылья мотылька, а когда он сжимал кулаки, то зубы выдавали частую-частую барабанную дробь...
Неверными руками горник резко стёр холодный пот со лба. «Согреться...» - это было единственной мыслью, занимавшая весь его разум. Он вынул из кармана спичечный коробок, чуть не уронив его. Осталось три спички... Человек вытянул первую и чиркнул по коробку – но никакого результата. Он ещё пару раз ударил по боку коробка, царапая его до бумаги, но лишь когда он глянул поближе на спичку, то со страшным недоумением понял, почему она не зажигалась: заводской брак, серы нет...
Горник в вспышке гнева зашвырнул её куда-то в темноту. Тут же достал вторую – и зажёг... Маленькое пламя грело лишь руку, но это было хоть что-то. Человек, держа указательным и большими пальцами горящую палочку, полусферой соединил ладони и поднёс к лицу... Почувствовав огонь, горник радостно выдохнул – и затушил его...
Он глухо засипел от досады, невезения и злости на самого себя. И, нетерпеливо дрожа, вытащил третью – последнюю спичку. В желании побыстрее зажечь её, он быстро тяпнул ею по коробку, несколько раз промахнулся... И сломал спичку. Кое-как совладав с половинкой, горник зажёг её, но она оказалась слишком короткой, чтобы успеть разжечь картонку коробка. Горник постарался быть спокойным, но он позволил себе зашвырнуть коробок вслед за первой спичкой.
Ничего не оставалось, как только выждать до утра... Положиться на судьбу... Человек плотнее запахнул куртку и, придвинув к груди ноги, сжался на холодном каменном полу. Закрывая глаза, он с лёгкой ненавистью думал об этой самой судьбе...
Горник открыл глаза. Он не знал, сколько прошло времени. Для него время между закрытием и открытием век длилось одно мгновение. Но что-то изменилось.
Тело его перестало чувствовать холод, зато ледяной ветер обжигал его изнутри. Человек не понимал, что происходит, но чувствовал, что что-то должно случиться...
Ночная темень начала сгущаться, превращаясь в непроницаемую тьму. Приглушённый, равномерный деревянный стук по камню доносился издали: горник понимал, что это невозможно, перед ним горная стена, но... Он хотел крикнуть «кто там!», но понимал бессмысленность этого. Почему-то человек знал, что идут к нему и идут за ним...
Вжавшись в скалу, горник смотрел вперёд, но всё равно вздрогнул, увидев, как одним шагом из тьмы воплотилась высокая чёрная фигура. Из-под очертаний балахона едва виднелись глаза, но они словно светились, гипнотизируя в себя человека...
Горник понял, что стоит перед ним и уже не сомневался в том, что ждёт его.
«Всё?» - подумал он, и немигающие глаза, от которых он не мог оторвать взгляда, красноречивей всех слов говорили ему это.
Человек непроизвольно сглотнул и, закрыв веки, вздохнул. Смирившись и приготовившись к неизбежному, он снова открыл глаза и увидел, как Смерть медленно замахивается. Горник подумал, почему-то улыбаясь: «Как же так? Она же слишком далеко от меня... Не достанет...»...
...Скатившийся по лезвию блеск ослепил человека. И божественный свет озарил его душу...
----------------------------------------
Старый вариант
------------------------------------------
Death is back, back again…
Солнце спускалось. Красная полоска заката постепенно исчезла. Каблан начал отползать обратно в пещеру, придерживая ногу, наполовину оторванную. Спички кончались, дрова с трудом находились. Уже 3-ий день здесь. Нога кровоточит, материал для повязок кончается. Рация сломана… В общем – конец.
Горник свернулся калачиком возле догорающего костра. Тепло. Бессилие начало превращаться в сон. Тусклые, оранжевые блики на стенах…
Горник проснулся от холода. Костёр потух, даже не тлел. Жуткий ночной холод сковал его тело, зуб на зуб не попадал. Он дрожащей рукой дотронулся до лба - тонкий налёт закристаллизированной влаги, витавшей до того в воздухе.
Трясущимися пальцами Горник достал последнюю спичку и каким-то чудом зажёг её. Чудо продлилось недолго: спичка погасла. Он застонал от невезения.
Горник оперся на холодную, почти ледяную скалу. Сильно хотелось спать. Веки сами закрывались. Темнота становилась всё гуще и гуще. Ничего нельзя было разглядеть. Внезапно, что-то, как будто, отступило: во тьме начал проявляться одинокий силуэт, стали слышны равномерные стуки: дерево, металл.
Перед Горником проступила высокая фигура в чёрном балахоне. Из капюшона глядели красные, уничтожающие глаза. Костлявая рука сжимала длинную палку, на конце которой что-то мерцало – «коса» – автоматически промелькнуло в голове.
Глаза и Горник некоторое время смотрели друг на друга. «Всё» - понял Каблан, и фигура кивнула – медленно, не отводя, не скрывая взора.
Горник закрыл глаза, сглотнул и снова открыл веки: Смерть резким движением ударила его косой. Каблан заметил лишь блик лезвия. Ослепительный свет лезвия превратился в божественный свет: отлетает душа в мир иной…
----------------------------------------------
Вопрос: нужно ли переделать немного
"Полёт "Шмеля"" или там и так хорошо?
Только чессна
И, конечно, интересно мнение об этих двух.