Бука

Увидев взволнованное лицо главы МИДа, царь поспешил войти в курс дела:
- Что, пожар? Наводнение? В магазине обвешали?
- Итальянские войска в ста километрах от Аддис-Абебы!
Государь был вне себя от ярости и вскочив, буквально испепеляя взглядом Деморитциса, гневно прокричал:
-ЧТО!!! Да как же вы допустили, что б на священную землю Греции вступила нога вражеского солдата!?
Заметив, что государь шарит по столу руками вероятнее всего в поисках какого-либо тяжелого предмета, министр иностранных дел поторопился внести ясность:
- Ваше величество, Аддис-Абеба это столица Эфиопии. Я только что, получил телеграмму от нашего посла в этой африканской стране, - итальянская армия полностью окружила столицу Эфиопского государства! В ближайшие дни, можно ожидать штурма. Я боюсь, что режим Хай Зилазаи Первого на грани падения!
Герасим облегченно вздохнул:
- Фу… напугал дурак, меня ж чуть кондратий не хватил.
- Но ваше величество, мы же потратили столько сил и времени, помогая Эфиопии в борьбе за независимость. Хорошо, что хоть я курировал этот проект, хоть ни одной драхмы не потратили. Но, сколько мы времени зря на этих оборванцев извели, полгода работы – псу под хвост! Я всегда знал, что они не справятся, всегда был против этого!
- А никто и не ожидал, что они смогут победить.
Спокойно произнес государь и жестом приказал Деморитцису садиться. Министр иностранных дел поняв, что скорее всего, выволочки за провал программы по военно-техническому сотрудничеству не последует, послушно присел на стул рядом с Феодорусом. Государь оглядел обоих министров и улыбнувшись, произнес:
- Лед тронулся, господа!
Герасим еще раз посмотрел на своих министров и убедившись, что ситуацией, никто, кроме него больше не владеет, с весьма довольным видом, взялся за дело:
- Феодорус, так когда, абсолютно все наши дивизии получат новое орудие?
- Согласно плану, первая и вторая пехотные армии уже получили необходимое количество семидесятимиллиметровых орудий. Сегодня ночью, последние пушки будут доставлены в третий армейский корпус. Артиллеристы всех наших дивизий уже имели возможность ознакомиться с образцами нового орудия, так что, можно считать, что с первого июля греческая армия оснащена 70-ти миллиметровыми орудиями в полном объеме. Я бы хотел еще раз подчеркнуть, что план по производству новых пушек был выполнен нашим министерством на сто процен…
- Вот и славно, значит можно начинать.
Герасим вынул из папки лист бумаги и обмакнув гусиное перо в бронзовую чернильницу, начертал несколько слов. Закончив писать, царь нажал на кнопку электрического звонка. Через некоторое время на царский зов прибежал Поскребыштос. Государь протянул ему листок и распорядился:
- Отнеси телеграфисту, пусть срочно передаст это министру обороны.
- Прикажете зашифровать ваше величество?
- Нет времени, пусть передает открытым текстом. Да, вот еще что, найди мне Логотехуса, хоть из-под земли, но достань.
- Министр госбезопасности, в столице, через пол часа он будет у вас, ваше величество. Какие еще будут указания?
- Пиво с раками отменяется, неси анисовой. Все ступай.
Адъютант его величества удалился, а царь, повернувшись в сторону министра иностранных дел, произнес:
- Я так понял, что у вас у дипломатов принято, перед тем как дать кому-нибудь по кумполу, сначала предупреждать об этом.
- Разумеется, ваше величество.
- Ну что ж, тогда пиши предъяву.
Деморитцис, положил на колени блокнот, вынул золотой перьевик и приготовился слушать. Герасим, увидев, что министр готов, скомандовал:
- Пиши. Предъява…
Константинус, записал – “Ультиматум”. Государь продолжал диктовать:
- …ну вы, фраера, и ты – недоношенный, слушай мою команду…
Глава МИДа записал – “правительству Италии и Бенито Муссолини. Его величество, царь Греции Герасим Второй требует…”. Увидев, что министр дописал фразу, Герасим продолжил:
- …если вы – волки позорные, не прекратите бить маленьких…
Деморитцис, записал - “ немедленного прекращения боевых действий против Эфиопии”.
- …и к первому числу не вернете Греческие остров Родос и Додеканиские острова…
Константинус, перевел – “ и к ноль часов, ноль минут первого июля тысяча девятьсот тридцать шестого года вернуть Греции контроль над островом Родос и архипелагом Додеканисос.”.
- … то огребетесь вы не по-детски, всех перемочим!
В блокноте министра появилась запись – “ В противном случае вас ожидают самые печальные последствия, Греция будет вынуждена объявить Италии войну”.
- Записал?
- Так точно, ваше величество.
Деморитцис, протянул блокнот царю. Герасим бегло прочел, поставил свою подпись и вернув блокнот министру, скомандовал:
- Сделаешь копию и отправишь нашему послу в Риме. Пусть немедленно вручит эту предъяву макаронникам. Оригинал сдашь в архив, так сказать, на память потомкам.
- Слушаюсь, ваше величество.
Министр иностранных дел поклонился государю и вышел, чуть не столкнувшись в дверях с Поскребыштосом, который нес в руках поднос с анисовой. Поставив поднос на стол, и наполнив рюмки, адъютант собрался, было выйти, но царь остановил его:
- Садись Вова, посиди с рабочими. Щас на троих сообразим, время нынче нервное, надо прорелаксировать.
Посребыштос послушно присел на стул и достал из кармана складной стаканчик.
Через полчаса к Герасиму, Поскребыштосу и Скайлакасису присоединился министр госбезопасности. Время от времени, пропуская по стаканчику анисовой, собравшиеся обсудили несколько важных государственных вопросов. Министр по вооружениям и тяжелой промышленности предлагал немедленно начать разработку девяностомиллиметровой колбасницы (гаубицы), а министр госбезопасности настаивал на том, что после объявления войны, все свободные средства надо пустить на борьбу с диссидентами и “пятой колонной врага”. Герасиму конечно больше нравился вариант с разработкой новой гаубицы, но, в конце концов, министр госбезопасности сумел-таки убедить монарха и государь повелел все имеющиеся в казне средства завтра же направить, как он выразился “на борьбу с ересью и на подарки верным сынам отечества ”.
Так в теплой и дружественной обстановке пролетели несколько часов. Ровно в полночь министр по вооружениям получил сообщение о том, что комплектование третьего армейского корпуса новыми, семидесятимиллиметровыми орудиями завершено, о чем и было доложено государю. Без пятнадцати час, появился министр иностранных дел, который сообщил, что Итальянское правительство отвергло ультиматум. Более того, греческий посол в Риме сообщил, что Муссолини посмел осмеять справедливое требование греческого монарха и даже называл Герасима Второго бесноватым греком. Царь отреагировал на сообщение об этом смертельном оскорблении весьма сдержанно:
- За козла он мне ответит! Так значит, эти сявки безродные хотят войны? Ну что ж, они ее получат!
Монарх подошел к телефону и сняв трубку произнес:
- Девушка, соедините с коротышкой.
Министр иностранных дел поспешил предупредить царя:
- Ваше величество, я боюсь, что Муссолини не говорит по-гречески.
Герасим все равно скомандовал телефонистке “соединяйте” и отойдя от аппарата сказал Деморитцису:
- Это его личные проблемы, а как известно проблемы негров шерифа не колышут. Если этот варвар не знает великого и могучего греческого языка, значит, ему придется его выучить. Не предлагаешь же ты, в конце концов, нам учить латынь?
- Боже упаси, ваше величество.
- То-то.
Царь уселся в кресло и предложил “пока соединяют, хлопнуть еще по рюмашке”. Что и было исполнено. Минут через десять раздался телефонный звонок и Поскребыштос взяв трубку, поведал собравшимся:
- Рим на проводе.
Выхватив трубку у адъютанта, хозяин земли греческой произнес:
- Муссолини ты? С тобой свинья, царь Греции разговаривает! Герасим моя фамилия, слыхал, наверное? Так вот, лысый, разозлил ты меня в этот раз, по-настоящему. Мои ребята уже за тобой едут. Скоро они тебя сюда доставят и уж тогда, поговорим мы с тобой по душам. Вот так вот я с тобой поговорю, (царь стукнул кулаком по столу). Вот такой у меня с тобой разговор будет, (государь стукнул по столу еще раз). В этот раз, олень ты криволапый, попал ты по-взрослому, по-деловому. В общем, надоел ты мне, все - чао, Бенито, сорри!
Бросив телефонную трубку, Герасим произнес фразу, ставшую впоследствии крылатой:
- Когда кончается дипломатия, начинается война.
Государь сел за письменный стол, обмакнул перо и начертал пару слов на листе бумаги. Закончив писать, царь протянул листок Поскребыштосу и приказал:
- Срочно радируйте это Папакосу, передавать открытым текстом, на шифрование время не тратить. Сейчас каждая минута на счету.
Взяв царское послание, адъютант щелкнул каблуками, поклонился и вышел, а Герасим, обведя взглядом оставшихся министров, произнес исторические слова:
- Я, только что, отдал приказ о начале операции “Чао, Бенито, сорри”. Рубероид перейден, господа…
В безмолвной тишине, настенные часы пробили час ночи. Государь перевернул листок настольного календаря. На новой странице стояла дата – первое июля тысяча девятьсот тридцать шестого года. В графе “неотложные дела”, неровным царским почерком, когда-то давным-давно, было выведено всего одно слово – “Мочилово!”.

Началась вторая мировая война…