Бука

Последующие полгода после исторического совещания в генштабе, мы провели в напряженной работе. Мне удалось добиться того, что в министерстве по вооружениям и тяжелой промышленности была начата разработка нового 30-ти миллиметрового орудия пехоты. Поначалу, тогдашний министр по вооружениям, молодой и весьма талантливый, хоть и несколько “осоветченый” Феодорус Скайлакасис, никак не хотел признавать необходимость создания этого оружия. Тогда, я попросил аудиенции у царя. Его величество, быстро вник в суть моей просьбы, полностью поддержал меня в этом вопросе и немедленно дал распоряжение министерству по вооружениям начать работы над новой пушкой. В итоге, уже через каких-то три месяца, все наши дивизии получили новое оружие. Мы же тем временем, тайно, под видом необходимости увеличения численности войск для проведения весенне-полевых работ, провели мобилизацию и полностью укомплектовали нашу армию личным составом. Все наши шестнадцать дивизий были тайно передеслоцированны к северо-западу от Афин, в прибрежную провинцию Агриньон, где войска и проводили время в постоянных тренировках. Там же, начал сосредотачиваться и царский греческий флот, численность судов в котором постоянно росла. Желающим узнать подробности о создании ЦГФ, я бы порекомендовал работу “От галер к тяжелым атомным ракетным крейсерам” А. Сакелларкис, изд. “На суше и на море”, Александрия-14, 1961 год.
Мне посчастливилось долгое время работать с гранд адмиралом Эйем Сакелларкисом. И начали мы нашу совместную работу, именно тогда, в тридцать шестом, в провинции Агриньон. Гранд адмирал был очень веселым человеком, душой компании и радушным хозяином. Мы довольно часто собирались в кают-компании эскадренного миноносца “Буцефал”. Обычно он угощал меня и Теодора Панаглоса стаканчиком ямайского рома, потом мы все дружно курили его восхитительные гавайские сигары и слушали его искрометные истории о плаваниях в заморские страны. Наши встречи, как правило, заканчивались дружеским спаррингом между гранд адмиралом и начальником генштаба. Адмирал Эй (как мы его называли) был приверженцем, и весьма неплохим представителем афинской школы греко-римской борьбы (благо, данные позволяли, у гранд адмирала было поистине богатырское телосложение), а генерал Панаглос был весьма приличным боксером. Когда эти два мастера единоборств, начинали мериться силами, казалось, что эсминец вот-вот перевернется. Мне же в этих дружеских поединках, отводилась роль судьи, поскольку мои навыки в китайской дыхательной гимнастике Тай-чи, никто в расчет не брал, и в целом оба считали, что мое увлечение ушу, лишь пустая трата времени. Напрасно считали, должен вам заметить, мне сейчас восемьдесят шесть, а я до сих пор сохраняю трезвость ума и ясность мысли.

Однако я опять увлекся, вы уж простите старика, так порой иногда трудно отогнать приятные воспоминания о старых боевых товарищах, которых, к сожалению уже больше нет с нами.

Итак, мы сконцентрировали вся нашу армию в провинции Агриньон. Первого апреля, несмотря на празднование праздника “день дурака”, все наши дивизии были укомплектованы 30-ти миллиметровыми орудиями пехоты. Я, сразу же после праздничного банкета, связался с государем и попросил его надавить на министерство по вооружениям с тем, чтобы работы по созданию новых пехотных пушек были продолжены. Царь заверил меня, что через девяносто дней греческая армия получит новое, семидесятимиллиметровое орудие. Его величество сдержал свое слово и вскоре наши войска стали получать новые, еще более современные пушки. Планировалось, что к первому июля наша амия будет оснащена этим супер-современным оружием полностью.
Перед тем как перейти непосредственно к описанию боевых действий, мне бы хотелось сказать несколько слов об организации греческой армии. На первое июля 1936-го года, вооруженные силы Греции состояли из 16-ти дивизий и имели следующую структуру:

- Первая Пехотная Армия (1-я, 2-я, 3-я, 4-я, 5-я и 6-я пехотные дивизии), итого – шесть пехотных дивизий (шестая пехотная дивизия имела в своем составе артиллеристскую бригаду). Командующий - ваш покорный слуга, фельдмаршал от инфантерии, кавалер ордена Герасима Победоносца третьей степени, министр обороны, Папакос.

- Вторая Пехотная Армия (7-я, 8-я, 9-я, 10-я, 11-я и 12-я пехотные дивизии), итого - шесть пехотных дивизий. Командующий - генерал армии, кавалер ордена Герасима Победоносца второй степени, Цоколобью.

- Третий Армейский Корпус ( 13-я, 14-я и 17-я пехотные дивизии), итого - три пехотных дивизии. Командующий – генерал армии, кавалер ордена Герасима Победоносца второй степени, начальник генштаба, Панаглос.

- Кавалерийский корпус (1-я кавалерийская дивизия), итого - одна кавалерийская дивизия. Командующий – генерал-майор, кавалер ордена Герасима-Победоносца первой степени, Лавзадос.

Несколько слов о командующих нашими армиями. Вы, безусловно, слышали эти имена героев второй мировой, но на всякий случай, я приведу краткую справку об этих весьма замечательных личностях. Персона командующего первой пехотной, я думаю, в комментариях не нуждается. Второй пехотной, командовал мой друг и ученик генерал армии Николас Цоколобью. Так же как и я, он был приверженцем оборонительной доктрины и впоследствии весьма удачно применял знание полученные от меня, на практике. Третьим армейским корпусом командовал мой старый боевой товарищ и начальник генштаба Теодор Панаглос. Возможно, современным читателям непонятно, почему вдруг, министр обороны и нач. генштаба лично командовали армиями и корпусами (да что там, корпусами, в ходе войны приходилось и одной единственной дивизией командовать). Дело в том, что опытных офицеров в то время в греческой армии было крайне мало. Мы были просто вынужденны встать во главе армий и корпусов. Да и сама наша армия, как вы можете видеть, из вышеприведенных данных, была крайне малочисленна. Ну, куда это годиться, по шесть пехотных дивизий в одной армии? По современным меркам – смех, да и только!
Кавалерийским корпусом (статус корпуса наша единственная кавалерийская дивизия получила исключительно с целью введения противника в заблуждение) командовал еще один мой ученик – Ираклий Лавдзадос. Этот молодой человек, несмотря на свой юный возраст (конечно сейчас имя фельдмаршала бронетанковых войск Ираклия Лавдзадоса у всех на слуху, а тогда он был еще никому неизвестен) произвел на меня глубокое впечатление при нашем первом знакомстве, которое состоялось еще в академии генштаба. Можно сказать, он покорил меня своим рвением и своим энтузиазмом. Ираклий просто бредил техникой и в особенности танковыми войсками. О его назначении на должность комкора, впоследствии сложили немало легенд, но я-то знаю, как дело было на самом деле. После окончания военной академии, где я читал ему краткий курс по эластичной обороне, Лавдзадос на некоторое время выпал из моего поля зрения (читателям, которые удивляются, как могло получиться так, что министр обороны не заметил, как произвел кого-то из офицеров в чин генерал-майора, я бы посоветовал сходить на экскурсию в министерство обороны и посчитать, сколько бумаг задень, пописывает клерк средней руки). И вот, незадолго до начала войны, он появился в моем кабинете и выказал желание работать в моей команде. Не скрою, я всегда симпатизировал этому парню. Поскольку Ираклий уже имел чин генерал-майора и на его груди красовался Герасим первой степени, я посчитал, что ему, вполне можно доверить пехотную дивизию. Однако он наотрез отказался от командования пехотой. Лавдзадос, бредил танками и был готов поменять вакансию командира пехотной дивизии на пост командира танкового батальона. Но, в 1936-ом, в греческой армии не было ни одной танковой дивизии, да и в составе пехотной дивизии не было ни одного танкового батальона. Тем не менее, Ираклий, продолжал настаивать на своем. Мне пришлось выхлопотать для него аудиенцию у государя. Я присутствовал при их разговоре и знаю все, о чем, они говорили. Лавдзадос, пытался убедить монарха, что будущее принадлежит танковым войскам. Говорил он так уверенно и так зажигательно, что мне показалось, что Герасим поверил ему. Однако денег на строительство танков в казне тогда не было и в качестве компромисса, государь предложил генерал-майору покомандовать пока кавалерийской дивизией. Лавдзадос, вначале приуныл, но государь всегда умел найти нужные слова, что бы приободрить своих подчиненных. Вот и тогда, обращаясь к Ираклию, он произнес: “Ничего-ничего, потренируешься пока на лошадках. Ира, да ты подумай об этом с другой стороны. У всех кони стальные, а у тебя будут органические! Это же гораздо более продвинутая фигня!”. Так молодой генерал-майор был назначен командующим кавалерийским корпусом.
Но довольно о персоналиях, давайте вернемся к оценке предвоенной ситуации. Итак, мы имели 15 пехотных и одну кавалерийскую дивизию. По данным нашей разведки нам противостояло, как минимум шестьдесят шесть дивизий врага! Из них: сорок четыре пехотных, четыре кавалерийских, четыре моторизированных, две танковых, пять горнострелковых и семь дивизий колониальной милиции. Справедливости ради, нужно отметить, что благодаря нашим новым 30-ти и 70-ти миллиметровым пушкам, одна греческая пехотная дивизия по огневой мощи примерно равнялась двум итальянским пехотным дивизиям. В организационном плане мы несколько уступали противнику. Вот такая ситуация и сложилась на шестнадцать часов ноль пять минут тридцатого июня тридцать шестого года, когда офицер связи вручил мне послание от его царского величества Герасима Второго. В послании была всего одна строчка – “Бей первым, Саня!”. Смысл этого сообщения мне был предельно ясен, я даже не стал отправлять его на дешифровку. Оно могло означать только одно – начало войны это вопрос нескольких часов и мне предписывается немедленно привести войска в боевую готовность (что впрочем, уже итак было давно сделано) и вместе с первой пехотной армией, выйти в море и приготовиться к началу боевых действий.

С этого момента, я буду описывать все очень подробно…